Единство российских мусульман. Итоги социологического опроса глав российских мусульманских духовных структур

Поддержка инициатив по созданию централизованной исламской структуры и созыва общенационального форума, продемонстрированная руководителями мусульманских организаций страны, была известна и до этого. Однако их столь высокая популярность не может не вызывать определенное удивление даже у скептиков и противников интеграционного процесса, тем более, что речь идет не просто об экспертных оценках и прикидках, а о конкретных цифрах и именах.

Против лома – нет приема, как известно. Статистика – вещь упрямая: порядка 55 % лидеров мусульман однозначно выступают за создание в России единой религиозной структуры с единым муфтием во главе. Еще чуть более 20 % разделяют эту идею с теми или иными оговорками, или же выдвигая к ней определенные пожелания. Т. е. три четверти мусульманских лидеров РФ хотели бы, чтобы появилась единая всероссийская структура. Где-то 7 % полагают, что объединение в целом – необходимо, но пока не определились с тем, в какой именно форме оно должно состояться.

При этом лишь около 15 % считают, что для объединения достаточно создания координирующего органа. 1 человек – воздержался (муфтий Бурятии Басыр Нургалиев). Всего 1 - категорически против объединения (и тот, по иронии судьбы, в Еврейской автономной области - Тимур Мамедов, лидер мусульманской общины региона)! 1 - абсолютно отказывается верить в возможности и перспективы интеграционного процесса (Равза Рамазанова, глава сочинской мусульманской организации).

В целом опросом было охвачено 102 респондента – от глав централизованных структур до имамов небольших общин в отдаленных регионах.

В общем, можно смело делать вывод, что отрицание инициативы консолидации в принципе – это дикость и крайность в исламском сообществе России. Как говорили многие респонденты, «ни один нормальный мусульманин не может быть против объединения». Этот вывод подтверждается. Точка невозврата в интеграционном процессе пройдена.

Речь сегодня идет уже только о формах и деталях объединения. Отрицать же публично его необходимость в силу столь массовой, причем практически и теологически обоснованной идеи, не решаются даже те, кто, может быть, и не хотел бы консолидации в силу отдельных причин.

Еще более неожиданными оказались результаты опроса об отношении к идее созыва всероссийского съезда мусульман для легитимации и оптимизации объединительного процесса. За него высказалось даже чуть больше респондентов, чем за создание единой структуру (свыше 60 % - однозначно, свыше 15 – с оговорками, чуть менее 15 - против, при 7 – затруднившихся). Некоторые отдают съезду право вынести решение о будущем Ислама в России за них, будучи готовыми поддержать позицию большинства.

Надо заметить открытость и охоту, с которой респонденты откликнулись на инициативу принять участие в опросе. Всего 2 деятеля отказались отвечать (оба представители Центрального духовного управления мусульман в ПФО – муфтий Мордовии Заки Айзатуллин и муфтий Марий-Эл Фанус Салимгареев), скрывая от мусульман и всего российского общества свое мнение; 2 оказались вне доступа, несмотря на все наши попытки на них выйти (лидер мусульманской общины Смоленской области Ренат Султанов и Хакасии – Кубанычбек Конжаров).

Мусульмане неожиданно почувствовали, что они единое сообщество, у которого есть свое мнение, и которое само в праве за себя решать - объединяться ли ему и в какой форме. Многие весьма охотно выдвигали свои предложения и инициативы, высказывали опасения и говорили об угрозах, обозначали отдельные, особо важные с их точки зрения, моменты. Исламские деятели вдруг ощутили себя по-настоящему гражданами, ответственными верующими и лидерами, от которых чего-то зависит в будущем их государства и Ислама в нем.

Все это называется просто – рождение российской уммы. Четкий и однозначный симптом этого – тот социальный запрос на объединение, который зафиксировало наше исследование. Сообщество созрело, доросло до консолидации.

Как большинству глав религиозных организаций, так и, уж тем более, простым верующим, надоел весь маразм, порождаемый расколом мусульманских общин. Как оказалось, многие даже готовы жертвовать постами, званиями и санами (ведь, действительно, кто-то должен будет уйти или понизиться в должности) ради достижения единства, о чем они публично заявляют.

Хотелось бы также заметить, что проведенный опрос, - это первое столь масштабное и глубокое исследование общественного мнения мусульман России. И отрадно, что его темой стало отношение к идее объединения. Еще более отрадно, что результат оказался столь обнадеживающим.

Опрос выявил ряд любопытных моментов, на которых хотелось бы далее остановиться отдельно.

1. Особое внимание, видимо, стоит обратить на группу, выдвигающую пожелания и оговорки к объединению в централизованую структуру. Эти люди, в целом, поддерживают идею, но делают акценты на каких-либо острых вопросах исламской жизни в России, от решения которых на первых этапах будет зависесть – состоится ли предполагаемая единая структура, станет ли она реальной силой, авторитетом и влиятельным на общенациональном поле выразителем позиции и интересов отечественной уммы. Эти «особые пожелания» завтра будут формировать повестку дня исламской жизни в России – поэтому их так важно учесть сегодня.

   В рамках этой группы можно выделить значительное число тех, кто делает упор на важности преодоления чуждых мусульманам клерикально-бюрократических черт; на жизненной важности объединения снизу, а не сверху; на общественную сетевую инициативу и выдвижение светской исламской интеллигенции, молодых улемов и общественности на передний план.

   Другой блок представлен теми, кто крайне озабочен проблемой разделения российской уммы на волго-уральское и кавказское сообщество. Интересно, что о третьей большой составляющей отечественного исламского сообщества – растущего числа выходцев из Средней Азии - не сказал ни один респондент.

   Есть еще несколько лидеров, которые говорят о больших сложностях в регионах, особенно отдаленных. До них просто физически не доходят общероссийские тенденции, отмечали респонденты, озабоченные этой проблемой.

   Определенное число составляют и те респенденты, которые безоговорочно настаивают на модернизации институтов, смене элиты и руководящего состава всех мусульманских структур страны.

   Пятые категорически считают, что движение к единой структуре и съезду должно быть постепенным, эволюционным, поэтапным.

2. Идущий интеграционый процесс важен для развития Ислама в России уже сам по себе, как бы такой тезис странно ни звучал. Фактически это первое реальное, а не фантомное, общее дело, позволяющее всем (я подчеркиваю) лидерам почувствовать себя единым организмом, каким умма должна быть, согласно известному хадису. Участие в объединении дает возможность ощущить себя силой, которая способна выработать и заявить консолидированную позицию и отстоять свои интересы.

   Нам очень сегодня важно найти такую точку отсчета, точку опоры, с которой начнется новый этап в развитии Ислама в России. Если ей станет тема объединения – лучше и не придумаешь. Действительно, вокруг какой идеи еще может проходить консолидация и мобилизация?

   Лозунг «Yes, we can» («Да, мы можем»), вдохновивший не так давно сторонников Барака Обамы на подъем и победу, или его татарстанский аналог «Без булдырабыз!», в свое время выдвинутый командой Минтимера Шаймиева, - соответствуют сегодня моменту в развитии российской уммы.

3. Столь мощная поддержка предложения созыва всероссийского съезда, в реальность которого вчера зачастую не верили даже те, кто осторожно предложил его собрать, говорит о том, что правильная с точки зрения Ислама и здравого смысла четкая идея, всегда пробьет себе дорогу. В Коране не зря сказано, что там, куда приходит истина, заблуждение рассеивается. Люди понимают, что только съезд может сообщить столь необходимую легитимность «единому муфтию», а единой структуре дать шанс не скатиться в виртуальность и аморфность, т. е. стать влиятельной силой, реальным центром уммы.

4. В рамках одних структур отмечаются порой диаметрально противоположные позиции. Лидеры на местах далеко не всегда готовы «колебаться с линией партии» и активно высказывают свои мнения, которые могут и не совпадать с генеральным трендом их руководства. Особенно это видно по ЦДУМ, где, как считается, позиции скептиков и противников объединения особенно сильны (из этих недр ведь вышло пресловутое «мусульманское ГКЧП»). В структуре Талгата Таджутдина есть столь активные сторонники единой структуры и съезда, которые могут дать фору даже отдельным представителям Совета муфтиев и кавказского Координационного центра.

   Реально позиции лидеров формируются в основном не руководством централизованных структур, а их собственными соображениями, пониманием момента и интересов уммы.

5. Высказываясь за единую структуру и съезд, респонденты четко отдают себе отчет в том, что только это может обеспечить силу и выживание. Многие это прямо называют причиной своего выбора. Координирующий орган в основном представляется совсем не шурой, как говорят некотороые его сторонники, а попыткой замотать, заболтать процесс консолидации; привести интеграцию, в конце концов, к «разбитому корытку» аморфной говорильни ради нее самой.

   В основном за координационный орган выступают «ГКЧПисты», полуподпольно собиравшиеся в феврале с. г. в Москве, и близкие к ним; те, кто опасаются потерять свои места в том случае, если объединение наберет обороты и дойдет до каждого региона. «Остановись, мгновение, ты прекрасно», а совсем не «Да, мы можем» - вот, по их мнению, лозунг момент.

   Однако даже в рамках «ГКЧП» нет четкости. Некоторые из его представителей заявили о перспективах единой структуры и даже съезда, но только не сейчас, а попозже, когда ситуация, по их мнению, созреет. Они как бы не против основных трендов в мусульманской жизни страны - просто просят подождать тех, кто еще вроде как не готов.

6. Вырос запрос у религиозных лидеров на участие общественных мусульманских структур и деятелей в принятии ключевых решений. Укрепляется роль исламской светской интеллигенции. Об этом говорят многие – от Нафигуллы Аширова до Мухаммедгали Хузина, который еще несколько лет назад предлагал эту самую «мусульманскую общественность» чуть ли не отправлять за решетку как «исламистов».

7. ЦДУМ, которое считается «слабым звеном» объединения из-за значительного числа в нем скептиков и противников идеи, как показал опрос, фактически, раскололось надвое. Причем число тех, кто так или иначе склоняется к единой структуре и съезда, даже несколько превышает количество их противников. Но первые – в основном маловлиятельные главы отдаленных структур; вторые – видные деятели внутри ЦДУМ.

   Открытый и принципиальный противник объединения вообще тоже оказался из числа ЦДУМовцев. Но его мнение оказалось, скорее, забавным парадоксом, чем реальным предметом для анализа.

   Сюда же можно отнести и «Фому неверующего» - единственного респондента, отказывающегося верить в перспективы объединения. Это пожилая женщина, далекая от общероссийской мусульманской жизни, заняла такую позицию, скорее всего, просто в силу слабой информированности. Кстати, относится ее организация к Совету муфтиев, а вовсе не к какому-нибудь «мусульманскому ГКЧП».

8. Если смотреть на данные по федеральным округам, то сторонники единой структуры и съезда почти везде на голову, а то и на две-три, обходят скептиков и противников.

9. В целом, надо отметить: остро ощущается запрос на прогрессивные реформы внутри мусульманских духовных структур. Общий уровень многих наших лидеров пока оставляет желать лучшего по сравнению с теми же православными и протестанами, тем более на общероссийском фоне. Процесс объединения, по идее, и должен дать толчок к столь искомой сегодня модернизации. Иначе у него самого нет смысла и достойного будущего.

Итоги исследования стали неожиданностью в чем-то даже для его инициатиров, но, если разбираться, то эта вполне ожидаемая неожиданность. Ведь любая «зимняя спячка» когда-то заканчивается. Закончилась она и для российских мусульман, с чем мы всех и поздравляем.

Опрос проведен Лигой (Союзом) мусульманских журналистов