Татарская буржуазия и развитие мусульманской благотворительности во второй половине XIX – начале XX веков

Исторический опыт массовой и целенаправленной благотворительной деятельности в татарском обществе неразрывно связан с процессом формирования национальной буржуазии, ее возрастающего воздействия на все стороны жизни мусульманского населения Российской империи. Сегодня, без сомнения, актуальны уроки филантропического подвижничества предпринимательского класса, обеспечившие создание конкурентоспособной системы социального обеспечения нуждающихся, поддержки религиозных институтов и образовательных центров. С самого своего возникновения богатеющее и усиливающееся татарское гильдейское купечество стремилось упрочить свое влияние среди единоверцев, создать благоприятные условия для развития собственного дела, утверждения спокойной и стабильной социальной ситуации в локальных конфессиональных общинах (махаллях).

Мобильная, социально активная, преуспевающая мусульманская буржуазия уже со второй половины XVIII столетия начинает формировать солидный благотворительный капитал, исчислявшийся сотнями тысяч рублей, который шел на строительство культовых зданий и зданий медресе, публикацию богословской литературы, содержание имамов и муэдзинов, материальную поддержку учащихся - шакирдов, благоустройство мест проживания мусульман. Кроме того, представители стремительно богатевшего татарского предпринимательства с помощью систематических пожертвований пытались вырваться за узкие сословные рамки, подняться на более высокий уровень общественного положения.

Финансирование крупных социальных программ и неотложных государственных нужд, активное участие в попечительских советах различных учреждений и работе благотворительных организаций - имели решающее значение при награждении правительством отдельных представителей предпринимательства почетными званиями, широкими льготами, правами. Примечателен здесь пример казанских купцов братьев Юнусовых, которые за создание в 1844 году Мусульманского детского приюта были награждены государственными орденами, что, в свою очередь, в немалой степени способствовало присвоению им почетного звания «коммерции советников», которое давалось «за оказанные Отечеству заслуги в распространении торговли, засвидетельствованные министром финансов» и соответствовало чину коллежского асессора. Кстати, Юнусовы так и остались первыми и единственными в истории татарами-торговцами, удостоившимися подобного высокого звания.

Систематическая благотворительность способствовала упрочению влияния татарской буржуазии на жизнь локальных мусульманских общин. В Казани, например, на средства благотворителей в XVIII - начале XX вв. было построено 17 мечетей. Причем лишь одна из них - мечеть «Марджани» - возведена коллективными усилиями прихода. Остальные храмы строились, а затем и содержались на личные деньги отдельных богатых купцов и промышленников. Вот почему практически все махалли (общины) города имели названия, связанные с фамилиями татарских торговых династий, финансировавших их религиозно-просветительские миссии. Среди таких исторических казанских мечетей можно назвать Апанаевскую, Азимовскую, Бурнаевскую, Галеевскую, Усмановскую (ул.Тукая,15/17), Юнусовскую (ул.Кирова,74/15) и другие.

Для мусульманского предпринимателя того времени образцовое содержание родовых и фамильных приходов становилось своего рода делом чести, подтверждением высокого лидерского статуса, своеобразным фактом социальной конкуренции с другими успешными купеческими семьями. Здесь показателен пример казанских купцов братьев Юнусовых, которые, целеустремленно укрепляя свое влияние в губернском центре, с охотой становились попечителями городских общин. В первой половине XIX в. под их контроль перешла махалля Первой соборной мечети, строившейся на общественные средства и пользовавшейся у местных мусульман особым почетом и уважением. Имам, служивший в ней, являлся ахуном, а медресе считалось одним из самых авторитетных в России. Мало того, Юнусовы через систематическую и серьезную благотворительность стремились играть важную роль и в Апанаевском приходе, фамильном гнезде другой влиятельной торговой династии. В этой общине проживали наиболее богатые жители слободы. Ее медресе ежегодно собирало сотни шакирдов из разных губерний государства. Поэтому позиции, завоеванные здесь, превращались в основной «плацдарм» для дальнейшего упрочения влияния в масштабах всего губернского центра. Интересно то, что эта купеческая семья относилась с определенной избирательностью к объектам своей благотворительности, фактически не обращая внимания на «малоперспективные» и небогатые махалли. Не случайно, глава рода - купец первой гильдии Губайдулла Мухаметрахимович Юнусов - стал инициатором создания первой в городе мусульманской базарной общины. Он владел в районе Сенной площади, на которой размещался крупнейший в Поволжье восточный рынок, значительным количеством земли и несколькими десятками торговых лавок.

Необходимо отметить, что Сенной базар в XIX веке являлся набирающим силу коммерческим центром, где осуществлялись многочисленные операции и сделки сельских и городских предпринимателей региона. Для крупного общественного деятеля, каковым становился Г.М.Юнусов, было крайне важно объединить приезжающих торговцев-мусульман в единую корпорацию, способную регулировать не только межличностные, межгрупповые, но и, безусловно, деловые отношения.

С другой стороны, будучи верующим мусульманином и обладая внушительными финансовыми возможностями, купец не мог оставаться равнодушным к тому, что сотни правоверных, не имея рядом мечети, не слыша азана, за трудной работой пропускали обязательные намазы и тем самым совершали большой грех. Недаром добропорядочные жители Старотатарской слободы называли в то время Сенную площадь «углом неверных», то есть местом, где торговали мусульмане, пренебрегавшие предписаниями Священного Корана. Несмотря на кончину Г.М.Юнусова, его начинание в 1849 г. завершили сыновья Исхак и Ибрагим, которые сумели преодолеть не только сопротивление местного архиерея, но и влиятельного духовенства Пятой соборной мечети, к которой формально относился богатый приход Сенного базара. При помощи братьев в махалле появился мектеб, где преподавали имамы мечети – высокообразованные и уважаемые священнослужители. Кстати, в этом же приходе в 1853 г. обосновался первый в истории мусульманский детский приют, за чье содержание Юнусовы удостоились высоких государственных наград. Таким образом, рациональные и духовные устремления национального купечества объективно способствовали укреплению институтов локальной мусульманской общины, развитию в них мусульманского просвещения и образования.

Ревностное служение Исламу, подкрепленное солидными капиталами, создавало предпосылки для успешного ведения миссионерской деятельности, что предусматривало создание новых махаллей и строительство мечетей и медресе. Например, малмыжский 1 гильдии купец М.Г.Утямышев, происходивший из деревни Маскара Малмыжского уезда Вятской губернии, в 1800 г. образовал новую общину, обратив шестьдесят своих односельчан удмуртов-язычников в ислам. Предприниматель, известный не только успехами на коммерческом поприще, но и высокой мусульманской образованностью, специально для новообращенных построил мечеть и мектеб. Впоследствии его сын возвел добротное кирпичное культовое здание и пожертвовал на нужды махалли вакуф в размере 7000 рублей.

Миссионерство татарского предпринимательства не означало обязательно лишь проповедническую и благотворительную деятельность среди немусульманского населения. В большинстве случаев учреждение новых общин, строительство просторных молельных зданий, финансирование конфессиональных учебных заведений происходило в бурно развивающихся городских кварталах, разрастающихся деревнях, в районах усиливающейся миграции мусульман. В Казани в XIX веке четыре новых махалли были образованы выходцами из прихода Первой соборной мечети. Это общины «Голубой» мечети (строитель - купец 1 гильдии А.И.Заманов), Пятой соборной мечети (строитель - купец М.М.Мамяш), Сенной мечети (строители - купцы 1 гильдии братья Юнусовы), Казаковской мечети (строитель - купец 1 гильдии М.И.Казаков). Причем одной из основных мотиваций купцов-благотворителей, обеспечивавших этот процесс, было стремление скорейшей организации жизни населения в соответствии с требованиями религии. Это признавалось особенно важным в условиях крупного города, где мусульманское меньшинство оказывалось не просто в иноверном окружении, но и становилось объектом пристального внимания православных миссионеров. Практически все попытки возвести в городе новое здание мечети наталкивались на яростное сопротивление церковного начальства и проволочки со стороны местного чиновничества, что заставляло лидеров общин решать возникающие проблемы в столице либо в министерстве внутренних дел, либо в Правительствующем Сенате.

Практически все домовладельцы в татарских слободах российских городов занимались определенным видом предпринимательской деятельности, дававшим им необходимый доход для содержания собственного дома и хозяйства. Причем в пореформенный период, с развитием капиталистических отношений, стимулировавших массовый торгово-промышленный промысел населения, в городских локальных общинах наметилась тенденция к утрате единоличного лидерства и безоговорочной монополии каких-то одних купеческих фамилий. Теперь богатые и уважаемые люди прихода образовывали меджлис старейшин, который и осуществлял фактическое руководство повседневной жизнью махалли. Так произошло практически во всех крупных приходах Казани, где прежние благотворители и полновластные хозяева – Апанаевы, Юнусовы, Бурнаевы, Усмановы и другие - под давлением социальных и экономических причин уступили инициативу организованному большинству из числа вчерашних сельчан, активных и амбициозных предпринимателей, не воспринимавших высокомерный индивидуализм представителей старинных династий и не желавших быть простыми статистами в своих приходах. Как правило, финансирование нужд общины силами одного предпринимателя или рода становилось не только затруднительным, в силу увеличивающихся духовных и культурных запросов мусульман, но и нежелательным, не соответствующим коллективистскому духу возрождающегося Ислама. Лидирующая роль предпринимательства стала утверждаться и в сельских махаллях, во многом благодаря богатым торгующим крестьянам, имевшим серьезное дело как в родной деревне, так и в уездном или губернском центре. Кроме того, городские предприниматели, выходцы из аулов, не теряли связи с сельской средой, часто жили «на два дома» и, конечно же, определяли настроения и ход жизни в приходе родной деревни.

Именно мусульманский предпринимательский класс диктовал темп, формировал общий эмоциональный настрой и содержание общественных преобразований в махаллях, развернувшихся в пореформенный период. С одной стороны, купцы и торговцы, выросшие в консервативной и ортодоксальной обстановке сельских приходов, оказываясь в городе, старались утвердить здесь строгость нравов и уважение к традициям, тем самым ограничивая неизбежный радикализм реформ. С другой стороны, поддерживая постоянную связь с родным аулом, городские предприниматели не могли не внедрять в повседневную практику махаллей положительный опыт социально-культурных преобразований, в первую очередь, в образовательной и благотворительной сфере. Так, например, уфимский 1 гильдии купец, уроженец деревни Малый Битаман Казанского уезда Мифтахутдин Садретдинович Назиров, являвшийся одним из учредителей и финансистов знаменитого джадидского медресе «Галия», достаточно жестко относился к вольнодумству и педагогическим экспериментам мударриса З.Камали, по его мнению, отрицательно сказывавшимся на религиозном обучении шакирдов. В то же время, он поощрял введение нового метода у себя на родине, помогал передовому духовенству, сельским мечетям и учебным заведениям Казанского уезда. Это относится практически ко всем крупным татарским предпринимателям второй половины XIX – начала XX веков, выделявшимся большой общественной и благотворительной активностью.

Реформы, проводимые мусульманской буржуазией, во многом благодаря своему, на первый взгляд, противоречивому характеру, превратили процесс укрепления общинных институтов и сам факт ее успешного конкурентного существования в достаточно неблагоприятном окружении в одну из ярких особенностей татарской махалли этого периода.

Рост исламского самосознания предпринимательства, его политизация, вызванные миссионерской деятельностью государства и некоторых представителей православной церкви, внушительные успехи на торгово-промышленном поприще, трансформация традиционной благотворительности - объективно способствовали увеличению финансового и материального благосостояния большинства городских мусульманских приходов, обеспечению их реальной духовной автономии. Систематическая поддержка института духовенства, приходской конфессиональной школы, решение насущных бытовых и других общественных проблем, активное участие в формировании и работе общинного самоуправления, безусловно, цементировали базовые основы махаллей, превращая их в своеобразные «крепости», способные противостоять массированному внешнему давлению.

Татарская махалля периода развивающегося капитализма не могла иметь сколько-нибудь заметной территориальной и социальной замкнутости и в силу растущего имущественного состояния предпринимательства. Активное инвестирование финансовых средств в доходную недвижимость в различных частях города делало одного и того же предпринимателя полноправным членом сразу нескольких локальных общин. К примеру, купец 1 гильдии Мухаметбадретдин Абдулкаримович Апанаев в конце XIX века имел собственные дома в махаллях Первой соборной, Пятой соборной и Усмановской мечетей Казани, что позволяло ему участвовать в выборе духовенства, определенным образом влиять на учебный процесс в приходском училище, на распределение вакуфных и других благотворительных средств в каждом из этих приходов. Однако это не только не подразумевало исчезновение традиционной автономии локальной мусульманской общины, а, напротив, за счет притока новых средств способствовало укреплению материальной независимости и жизнеспособности основных ее институтов. Именно серьезная концентрация финансовых и материальных ресурсов на уровне махалли позволяла в дальнейшем мусульманской буржуазии обращать заинтересованное внимание на решение общих для татарских поселений задач: искоренение нищеты, борьбу с неграмотностью и болезнями, социальное призрение престарелых, сирот и неимущих и т.д. Появление различных благотворительных обществ в конце XIX – начале XX вв., занимавшихся социальным обеспечением и культурным развитием мусульман, независимо от места их проживания в пределах одного населенного пункта, как раз и было подготовлено положительным опытом аналогичной работы общинных попечительств.

Таким образом, локальная мусульманская община стала во второй половине XIX – начале XX вв. основным полем разносторонней общественной деятельности национальной буржуазии, выразившейся в целенаправленных социальных преобразованиях, затронувших все сферы жизни татарского народа. Предприимчивые, энергичные и богатые мусульмане, исходя из чувства религиозного долга, сделали в этот период все для благоустройства, «окультуривания» места собственного проживания, для улучшения жизненных условий тех, кто находился рядом, - соседей, шакирдов, неимущих однообщественников. Заложив основы материальной независимости махалли, реформировав систему приходского образования, они тем самым превратили ее в эффективный инструмент сохранения ислама в условиях активного миссионерского давления со стороны иноконфессионального государства.

Салихов Радик Римович, Доктор исторических наук, заведующий отделом новой и новейшей истории Института истории им. Ш. Марджани АН РТ, Казань, Журнал "ДА"